Что самое тяжёлое в жизни священника? Исповедь. Почему? Потому что прежде чем начать говорить, человек обычно несёт какую-то ахинею, которая никоим образом к делу не относится. Имеются в виду всякие географические особенности, этнографические, семейные. Почему-то человек думает, что это главное – как звать кума, как зятя, сколько мальчику, которого батюшка в глаза не видел, лет. "Вот у неё шесть детей: одному двенадцать, другому четырнадцать, третьему одиннадцать, а девочке четырнадцать с половиной". Можно сказать потом батюшке: "Ну-ка, повтори!" – ничего не помнит. Потому что в этом бреду нет информации.
Почему же человек помнит всякий бред, а не говорит о том, что действительно есть грех, что есть препятствие к его познанию Бога, что есть препятствие к тому, чтобы от греха очиститься, какие он делает усилия, чтобы это изменить? Человека это не интересует. А нам нужно покаяться, и с этого Господь начал Свою проповедь после Иоанна Предтечи, можно сказать, повторял его слова: покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное (Мф. 4, 17). Когда человек подходит к исповеди, священник, которого тоже никто не слушает, говорит, как бы сказал апостол Павел, в безумии: "Се чадо, Христос невидимо стоит, приемля исповедание твое, не усрамися, ниже убойся, и да не скрыеши что от мене".
Почему? Потому что священник – да, здесь присутствует, но он только свидетель твоего покаяния. А ты-то говоришь Иисусу Христу. А что, Иисус Христос не знает, кому сколько лет? И что, Он не знает, что у тебя на уме? И что, Он не знает, где ты лукавишь, а где говоришь, как есть? Христос всё знает. А человек, стоя уже на исповеди, а исповедь – это вообще страшный суд, начинает так говорить, как будто осуществляет попытку морочить голову Самому Богу. А почему