Знаете, для меня это пока открытый вопрос — «Что такое „любить себя“ и с чем это едят?»
Эпиграф к этой записи мне прислали подписчики в социальных сетях:
«Себя любить надо. Но себя — изначально задуманного». Петр Мамонов
Мне тут незваные бродячие психоаналитики написали в личные сообщения, что я-де не люблю себя. Ну я и призадумалась. Мне кажется, что это ключевой вопрос, который разводит психологию и религию в разные углы ринга.
Священное Писание не содержит постулатов о любви к себе в современном смысле этого словосочетания. Слова Возлюби ближнего твоего, как самого себя, которые в последнее время модно трактовать, как подспудный совет любить себя, поскольку, если себя не любишь, то как ты полюбишь ближнего? Такая вот казуистика, почище подсчета количества ангелов на кончике иглы.
Как говаривал незабвенный Серёжа-пастушок, так-то оно так, да трошечки не так. Весь корпус Священного Писания — это поиск ответа на вопрос, кто есть человек, почему он и прекрасен, и отвратителен, но, самое главное — зачем он живет.
Слова о том, что ближнего надо возлюбить, как самого себя, скорее отсылают нас к естественному базовому свойству психически здорового человека, к инстинкту самосохранения, к тому, что мы сами себе вреда не хотим. В таком понимании эта заповедь легко транспонируется на все остальные новозаветные постулаты, да и на ветхозаветные тоже.
Самая близкая по смыслу заповедь заповеди «возлюби ближнего своего, как самого себя» дана нам Христом в его нагорной проповеди: Итак во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними, ибо в этом закон и пророки (Мф 7:12).
Когда современные толкователи заводят речь о том, что себя надо любить, они слишком уж модернизируют контекст, имея, видимо, в виду, что