Недавно с умилением, граничащим с ехидством, в очередной раз слушала разговор молодых родителей, держащих на руках годовалую по виду девочку, и бабушки (чьей-то из них мамы):
– Молодцы, что носите Лидочку каждое воскресенье в храм, – говорила бабуля, любуясь внучкой в рюшах. – Вырастет, будет хорошей верующей девушкой. Замуж выйдет, деток нарожает. А то смотришь на эту современную молодёжь. Забредут раз, непонятно зачем, вот как та... И спят... Их же, нецерковных, сразу видно...
И сделала жест рукой куда-то в сторону.
Я проследила за ее движением и увидела, что конец жеста «уперся» в мою вторую дочь Соню, которая, да, спала в тот момент на лавке, но вообще-то родилась практически в храме. И не пропускала ни одной субботы, воскресенья и праздника. И тоже всегда была в рюшах, розовом, платочках, чётках, крестиках и иконках. И вызывала православный восторг и слёзы всех наших прихожан.
А потом грянул пубертат! И вот, в его разгар моя дочь после существенного протеста и перерыва сама решила прийти в храм причаститься. Да, оделась, как подросток. Да, в чёрное, «аниме» и капюшон. Да, до службы я обежала всех бабушек и батюшек и просила:
– Только ничего ей не говорите... Пожалуйста, ничего не говорите...
Да, Соня половину службы проспала! Но пришла же! Сама! И спала В ХРАМЕ, а не где-то там.
А тут: «Их же, нецерковных, сразу видно...».
– Ничего-ничего, подождём, – бубнила я себе под нос за спиной этой семьи. – Не вы первые, не вы последние... Посмотрим, что вы запоёте лет через 10–12.
И злорадно потирала руки. Каюсь!..
– А наша-то, а наша, – продолжала та бабушка, – к иконкам тянется, целует, креститься пытается... Ангел, а не ребёнок... И так будет всегда, вот увидите.
Я ещё злораднее потёрла руки...
***
Когда я была молодой, наивной и не