Вопрос о происхождении и предмете праздника субботы акафиста пятой седмицы Великого поста породил немало разноречивых точек зрения.
Правда, в «Повести о неседальном» (то есть об акафисте Пресвятой Богородице), помещенной в конце Триоди постной, равно как и в синаксаре на этот день, есть четкое указание: данное празднование установлено в память избавления Константинополя от осады персов и аваров в 626 году при императоре Ираклии. Кроме того, впоследствии сюда были присоединены воспоминания еще о двух чудесных спасениях византийской столицы – от арабов в 672–678 годах (по другим источникам, в 669–675 годах) и в 716 году. Между тем все перечисленные осады не совпадают по времени года с праздником акафиста, и память о них положена в константинопольских месяцесловах в иные месяцы. Была сделана также попытка доказать, что данный праздник установлен в память избавления Константинополя от русских при патриархе Фотии в 860 году, однако ее аргументация не отличается необходимой убедительностью.
Надо признать, что сам акафист Пресвятой Богородице дает весьма скудную и крайне противоречивую информацию о хронологии и смысле рассматриваемого праздника. Так, его текст не содержит даже намека на избавление Византии от захватчиков.
Вместе с тем, если внимательно перечитать акафист, то нельзя не заметить, что его тематическое наполнение, сюжетное решение и субъектная референция отличаются наглядной двойственностью. Протоиерей Максим Козлов пишет: «Историко-догматическое содержание гимна распадается на две части: повествовательную, в которой рассказывается о событиях, связанных с земной жизнью Божией Матери, и о детстве Христа в соответствии с Евангелием и Преданием (икосы 1–12), и догматическую, касающуюся Боговоплощения и спасения