Древний враг, который уязвляется братолюбием, раздирается верою, умерщвляется упованием, поражается милосердием, внушил некоторым странную и богопротивную мысль, будто все богоугодные дела, совершаемые по смерти, не приносят никакой пользы для умерших. «В Писании, говорят, сказано: приимет кийждо, яже с телом содела, или блага, или зла (2 Кор. 5, 10). Еже аще сеет человек, тожде и пожнет (Гал. 6, 7). Во аде кто исповестся Тебе (Псал. 6, 5)». А мы скажем таким мудрецам: испытайте и уразумейте, что ужасны угрозы Владыки всяческих, но неизглаголанно и человеколюбие Божие; страшны осуждения, но и бесконечно море щедрот Господних. Смотрите: Священное Писание говорит, что Иуда Маккавей за грех каждого из павших в сражении принес очистительную жертву Господу, готовому к помилованию, и тем явил великое благочестие и братолюбие свое (2 Макк. 12, 43-45), почему и Священное Писание прославляет Иуду Маккавея, как за прочие деяния его, так наипаче за это. А таинники и самовидцы Слова не без причины, не напрасно и не без пользы установили при страшных, пречистых и животворящих Тайнах совершать поминовение о верных усопших, — что от конец до конец земли владычествующая апостольская и соборная Церковь содержит твердо с того времени даже доныне и до кончины мира содержать будет.
Потому-то высокий созерцатель вещей божественных, святой Дионисий, в тайноводственном созерцании об усопших, говорит, что «и в сей жизни, а не только по смерти, молитвы действенны для тех, которые достойны святых молитв, т. е. для верующих (а выражение «не только», без сомнения, здесь должно принять в таком же значении как «тем более»). Молитва испрашивает у Божественной благости оставления прегрешений, соделанных усопшими по немощи человеческой, о вселении