Вопрос читательницы:
Вижу, как активно священники высказываются против чайлдфри. Но простите, монахам можно, а остальным — грех? Разве рождение детей не свободный выбор человека? Я уж не говорю о том, сколько женщин не рожают, потому что боятся, что придется в одиночку растить детей, а еще сколько просто не могут из-за здоровья, отсутствия нормальных бытовых условий... Что, они все прокляты? Вообще ума не приложу, как размножение связано с верой, она же совсем про другое: про любовь, про свободу, про душу, а не демографическую политику. Или я чего-то не понимаю... Может, вы объясните?
Мария
Ответ священника:
Уважаемая Мария, вы спрашиваете, есть ли вообще какая-то связь между вопросом размножения и верой. В самом коротком и простом виде ответ будет звучать так: да, есть, ведь в самом начале Библии, где рассказывается о творении мира и человека, звучит обращенная к первым людям заповедь Господа: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю (Быт 1:28). То есть слово «размножение» буквально употребляется там, где речь идет о замысле Творца.
Но негодование, которым пропитано ваше письмо, можно понять. Ведь вопрос о вере — это вопрос не только о том, во что мы верим, но и о том, как это воплощается в нашей жизни и почему в окружающей реальности что-то порой очевидным образом идет не так, как Творцом было изначально замыслено. Давайте попробуем вместе разобраться.
На протяжении всей ветхозаветной истории человечества люди, точнее те из них, кто сохранял веру в Единого Бога, следователи заповеди плодиться и размножаться. В Древнем Израиле дети считались благословением Божьим. Чем их было больше, тем лучше. Напротив, бездетность воспринималась как проклятие свыше, наказание за грехи и неправедную жизнь. Люди, не имевшие