Летом 1860 года 25-летний иеромонах Николай (Касаткин) отправился из Петербурга в Японию — страну, с которой у России только-только налаживались дипломатические и экономические связи. Он горел желанием просветить японцев Светом Истины, хотя за проповедь христианства в стране была установлена смертная казнь. Святитель отдал этой миссии всю жизнь, и труды не пропали даром: к моменту его кончины русская духовная миссия в Японии прочно стояла на ногах, а православных японцев в стране было более 30 000 человек.
Будущий святитель, в миру Иван Касаткин, родился в 1836 году в Смоленской губернии. В 1860-х годах, когда он учился в Санкт-Петербургской духовной академии, в связи с установлением и развитием дипломатических отношений с Японией зазвучала идея о развитии православной миссии в этой стране. Иван, который с юности мечтал о миссионерском служении, подал соответствующее прошение. «Студентов охотников (т. е. желающих посвятить себя миссионерству) записалось тогда человек 10-12, — вспоминал один из его однокашников, — и все при условии женитьбы, а Касаткин —- один монахом и перебил всех».
1 августа 1860 года он, уже будучи иеромонахом, отправился в путь, чтобы служить в церкви при русском консульстве в городе Хакодате, но был вынужден остановиться на зимовку в Николаевске, епархиальном центре Камчатки (сейчас город называется Николаевск-на-Амуре). Там он познакомился с известным миссионером архиепископом Иннокентием (Вениаминовым), просветителем Камчатки. Владыка Иннокентий дал молодому миссионеру много наставлений и советов. В частности, имея огромный опыт общения с язычниками и зная, как важен для них представительный облик проповедника, он убедил его купить бархат для новой рясы и собственноручно выкроил ее.
Миссионерство в