«За всякое праздное слово, какое скажут люди, дадут они ответ в день суда» ( Мф.12:36). Откуда такая строгость к словам? Точнее не к словам даже, а к нам – грешным и немощным людям? Неужели слово это так важно, так серьезно, так страшно, в конце концов? Что же это – и не говорить, может, лучше вообще ничего? Но это невозможно… Кто же тогда вообще спасется?
Такие вопросы рождаются чаще всего в сердце и поднимаются к устам человека, который, читая Евангелие, впервые всерьез задумывается об этом предостережении Спасителя. И, конечно, они требуют разрешения, потому что вопрос, оставшийся без ответа, сначала мучает, беспокоит, а потом… забывается.
«За всякое праздное слово, какое скажут люди, дадут они ответ в день суда» ( Мф.12:36). Откуда такая строгость к словам? Точнее не к словам даже, а к нам – грешным и немощным людям? Неужели слово это так важно, так серьезно, так страшно, в конце концов? Что же это – и не говорить, может, лучше вообще ничего? Но это невозможно… Кто же тогда вообще спасется?
Такие вопросы рождаются чаще всего в сердце и поднимаются к устам человека, который, читая Евангелие, впервые всерьез задумывается об этом предостережении Спасителя. И, конечно, они требуют разрешения, потому что вопрос, оставшийся без ответа, сначала мучает, беспокоит, а потом… забывается.
Нет, наверное, ни у кого сомнения, что вообще грехи словом могут быть очень и очень тяжкими. Ложь, осуждение, клевета, речи недобрые, язвительные, ранящие сердце человека… Но ведь Господь говорит не об этом лишь, но и о праздных словах. Какой в них заключен грех, какое они в себе таят зло – для окружающих и для самого человека, их произносящего? И вообще – какое слово праздное?
Если посмотреть на контекст евангельской цитаты, то можно увидеть, что