«Да наглая смерть не похитит мя неготоваго…» — одно из прошений Покаянного канона. А ведь многим кажется, что наглая — то есть совершенно неожиданная, ничем не предвозвещенная смерть — это, в сравнении с иными вариантами, хорошо. Не мучился человек, не угасал медленно, не содрогался от ужаса, сознавая наступление конца. Просто шел по улице — и вдруг упал. Сам упал или машина сбила — не так уж и важно, главное — раз, и всё…
Только ведь совсем не всё на самом деле. Всё — только в том смысле, что не поправит уже этот человек ничего в земном своем житии.
О смерти наглой, о смерти, сбивающей человека на полном ходу, срезающей в полном цвету, необъяснимой, страшной, мы беседуем с игуменом Нектарием (Морозовым).
— Отец Нектарий, все же — почему мы просим Господа, чтобы наша смерть не оказалась наглой?
— Смерть наглая — это смерть, к которой человек может оказаться неготовым. Игумен Никон (Воробьев) в одном из своих писем писал то, что многим современным, да и не только современным людям может показаться… даже насмешкой какой-то над человеческим горем, бедой: раковое заболевание — это удивительная милость Божия к человеку. Почему? Потому что человек понимает, что он уже приговорен к смерти, ему осталось, может быть, полгода, и он имеет возможность к этой смерти подготовиться, не рассеиваясь и не отвлекаясь на массу житейских нужд и проблем.
Конечно, мы все знаем, что смертны. И должны, казалось бы, понимать, что к смерти нужно готовиться. Тем более если мы люди верующие. Но насколько же трудно нам эта память о смерти дается! Нам все время кажется, что это не сейчас, это когда-то потом. А когда человек понимает, что никакого «потом» для него уже нет, он скорее сконцентрируется на самом главном — на том, на чем человек на самом деле